1.a Имя и Фамилия персонажа
Uchiha Sasuke | Учиха Саске
1.b Возраст, пол,  ранг
13|м|генин (нукенин)
1.c Место проживания
Отогакуре

2.a Пробный пост
Что это? Темнота надвигается на него черным пятном, она обволакивает бережно, почти нежно: сначала кончик носа и протянутые вперед руки, затем заливается в уши и удушливо проникает в нутро. Саске часто моргает, нелепо барахтается в вязком, густом мраке, но все тщетно. До него доносятся голоса, последующий похож на предыдущий, и только один, дурацкий, охрипший, но по крайней мере узнаваемый, слышится отчетливее остальных.
Очнись!
Учиха подскакивает, едва не падая с кровати, под его взмокшими ладонями холодные простыни, вместо окровавленной земли. Приснилось. Третий раз за ночь. Голова вновь соприкасается с подушкой, он никак не может свыкнуться с мыслью, что открывать глаза не имеет смысла. Остается лишь снова и снова проваливаться в поверхностный сон, чтобы вскоре проснуться от стандартного кошмара. Саске же мечтает провалиться в эту тьму окончательно, а не барахтаться где-то на поверхности, словно брошенная лодка.
Он все чаще приходит к выводу, что смерть немилосердна. Она дважды миновала его, оставляя на растерзание себя самого, беспомощного и несчастного. Миновала его тогда, когда была предпочтительна. В прошлый раз Итачи его не убил, в этот – не добили банальные бандюги. Можно было и не использовать шаринган, Сакура столько раз предупреждала его о нестабильности зрения, но в тот момент он даже не задумался поступить иначе. Наруто угрожала реальная опасность, и если бы он помешкал, то последствия были бы куда плачевнее, в том числе и для самого Саске. Он не может допустить смерти Хокаге. Не может.
«Глупый Наруто,» - уголки губ дергаются, Учиха снова теряет сознание, едва успев дотронуться до пропитавшейся кровью глазной повязки. Накануне вечером он пытался кунаем выковырять себе глаза, он швырял вещи о стены, повышал голос на бесконечно всхлипывающую Сакуру, но она все равно помешала ему это сделать, остались лишь глубокие порезы, из которых лишь пару часов назад перестала сочиться кровь.
Теперь он лежит почти неподвижно, лишь иногда вздрагивает во сне, но не просыпается до самого утра.
Сакура заявляется как только рассветает. Ее взволнованный, громкий голос и удушливый запах лавандовых духов врываются в безмолвную обитель Саске, которую он про себя окрестил Склепом. Учиха в который раз пытается разлепить веки и в который раз чертыхается, вспомнив, что громкий голос и лавандовые духи – его предел.
- Опять ты пришла, - капитан АНБУ медленно садится в кровати и поворачивает голову в сторону, где предположительно должна стоять Харуно. Сначала она всегда держится: деловито готовит ему какое-нибудь несъедобное месиво, которое, как только она уходит, он выбрасывает в окно, рассказывает как прошло ее доброе утро, что ему в принципе никогда не было интересно, потом гладит его по плечу и иногда – волосам, отчего он капризно дергается. Саске никак не реагирует на ее заботу, он замирает, как истукан, и нервозно скрещивает красивые длинные пальцы. Раньше спрашивал про Наруто, отчего Сакура начинала рыдать еще отчаяннее. Больше не спрашивает.
Иногда Саске все-таки выдает что-то, вроде «Сакура, я не умер» или «Не могла бы ты уйти», потому что каждый раз, когда она приходит, Учиха переживает собственные похороны.
Кроме главного медика Конохи, к бывшему нукенину не приходит никто, даже Наруто. Особенно Наруто. Подруга говорит, что у того завал на работе, но Саске ей не верит.
- Не могла бы ты уйти, - спустя полчаса непрерывного плача над собственным ухом, Учиха решает, что с него достаточно. Тогда Харуно тихо встает, дотрагивается влажной от слез рукой до его щеки и уходит, бесшумно затворяя за собой дверь. Брюнет подходит к столу, слепо цепляясь за стены, и выбрасывает приготовленный ею завтрак и лекарственную смесь в мусорное ведро.
Затем берет грязные тарелки и швыряет их в сторону. Оглушительный звон бьющегося стекла бьет по ушам, Саске держится за столешницу, у него дрожат руки то ли от злости, то ли от не выдержавших нервов. В ладонь впивается острый осколок, легкая боль немного отрезвляет, Учиха подносит руку к лицу и все равно ничего не видит.
Только чувствует, как теплая кровь течет по запястью.
Все еще темно. Саске замирает и завороженно слушает, как редкий сухой ветер врывается в распахнутое окно. Остро пахнет листьями и травой, громкие голоса кажутся ирреальными, доносящимися будто бы из другой вселенной. Горячая кровь обжигает согнутую в локте руку, хочется, подобно дикому зверю, понюхать ее и лизнуть, ощутив на языке тошнотворный привкус железа. Учиха проводит здоровой рукой по волосам – нерасчесанным и жестким, как разрывающая виски правда.
«Дьявол,» - он морщится от собственной слабости, от осознания того, что он когда-то выбрал не тот путь. Когда-то он говорил, что не может умереть так просто, так банально, но теперь-то яснее ясного – умереть не составляет никакого труда.
- Ты, - не спрашивает, а констатирует. Какаши, кажется, демонстративно громко расстёгивает молнию на форменном жилете, и Саске вздрагивает от неожиданности. Затем он чувствует тяжесть и теплоту ладоней бывшего учителя, они мягко, но твердо ложатся на его плечи, и этот почти отеческий жест на время анестезирует открытую рану, заполнившую Учиха до краев. Признаться честно, его появлению в этом склепе он рад значительно больше, нежели периодичным приходам Сакуры.
Когда Учиха был тринадцатилетним пацаном, все вокруг судачили о том, как сильно они с Какаши похожи. Что вот, мол, этот юный гений вырезанного клана чертовски напоминает сына Белого Клыка, когда тот был в его возрасте. Раздражало. Саске всегда выводили из себя их бестолковые сравнения, их нелепые ассоциации, их веселые голоса, раздирающие барабанные перепонки в кровь.
Они разные, и эту пропасть не забросать камнями.
Капитан АНБУ мужественно терпит нянькины нападки со стороны сенсея, его упрямо поджатые губы и непроницаемое лицо – настоящий знак протеста. А потом Саске вспоминает, что на Хатаке никогда не действовали подобные фокусы.
- Ты ошибаешься, - сухой, хриплый голос едва слышен, однако ироничная интонация, с которой произносятся эти слова, оглушает. В ней все: боль, страх, ненависть – то, чего на самом деле всегда было слишком много. Несколько мучительных секунд Учиха молчит, опустив голову и будто наблюдая за тем, как Какаши оказывает первую помощь его изрезанной стеклом руке.
Тяжелое дыхание и нервно подрагивающие плечи. Саске резко выдергивает руку из неожиданно теплых, покалывающих чакрой ладоней и ненароком задевает лицо, чувствуя под пальцами трехдневную щетину.
«Правильно, нахрена ему теперь маска,» - горечь жжет язык, злость берет верх над выдержкой, Учиха дергается в сторону и почти кричит:
- О чем я могу мечтать, Какаши? О том, что ко мне вернется зрение? Я по горло сыт вашими “почти”, нет никакого “почти”, ничего больше нет! – он сидит на самом краю смятой кровати, запустив пальцы в отросшие черные патлы и медленно стягивает с глаз не имеющую практически никакой надобности повязку. Раз уж все в этой комнате настолько честные.
Саске поднимает на Хатаке глаза, они кажутся посветлевшими от слепоты и красными из-за полопавшихся сосудов. Вокруг множество мелких и не очень порезов, некоторые из которых уже застыли навечно ровной сеткой шрамов – кожа в этих местах покрасневшая и слегка припухшая. Учиха дотрагивается до век и с кошачьим шипением одергивает руку. Это больно. Больно терзать себя изо дня в день и не добиться никаких результатов. Наверное, он все-таки мечтает умереть.
- Видишь, - Саске делает чудовищный упор на слово «видишь», словно таким образом оно поможет прозреть ему самому. – Ты здесь не самый умный, - его голос становится все спокойнее и, может быть, печальнее. – Я не жду, что Наруто придет, более того, я не хочу, чтобы он приходил.

Учиха жутко всматривается в лицо сенсея и, разумеется, ничего не видит. За несколько дней он развил в себе лишь чувство осязания, ощущения мира вокруг, он ходит почти без труда, он знает, в какую сторону поворачивать голову, когда разговариваешь с кем-то - его красивые бледные пальцы стали его новыми глазами.
И теперь он думает, как бы спионерить у Какаши кунай.
- Сакура тебе все рассказала? – равнодушно интересуется он, наконец отворачиваясь и задирая голову к потолку. – Все-все?

3.а Связь с вами:
Администрация в курсе